Рассказы о тульских губернаторах. Первый председатель Совета рабочих и солдатских депутатов Александр Кауль

Александр Иосифович Кауль – один из самых взрослых руководителей Тулы в период становления советской власти. В 1917-м ему уже было тридцать лет. Только что откомандированному из Москвы в Тулу Каминскому – всего-то 22, одному из руководителей первого тульского исполкома Никите Бригадирову – 25, продовольственному комиссару Бундурину вообще 21. Лидер меньшевиков и один из главных оппонентов Иван Ахматов всего на год старше Кауля – ему 31.

Александр Иосифович родом с Поволжья. Его отец – сельский волостной писарь, из обрусевших немцев. Нерусская фамилия доставила с началом Первой мировой войны немало неприятностей. Интересно, что наиболее яростно нападал на Кауля коллега Дампель, преподаватель Коммерческого училища. Тот самый, на которого в октябре 1905 года напали и побили нагайками казаки за непринадлежность к титульной нации.

«Я знал, что вы добрый немецкий патриот», – язвительно замечал он.

Кауль возмутился: это клевета, ложь. «Никогда между мной и вами не было никаких откровенных бесед, на основании которых вы могли бы судить, а тем более знать о моем «немецком» или ином патриотизме и политическом воззрении вообще».

Также Каулю не нравились даже намеки на обвинения в том, что он, якобы, призывал к сепаратному миру с немцами против французов. «Спрашивается тогда: откуда же ваше «знание» о моем якобы «немецком патриотизме»? Не шла ли ваша гнусная кадетская мысль просто по такому простому пути: «Кауль» – фамилия немецкая, а следовательно А. Кауль – немецкий патриот и т.д. Цель политического беззастенчивого клеветника достигнута: у читателя создано настроение, впечатление, он легче будет допускать дальнейшие гнусные клеветнические заверения г-на Дампеля».

Саратовскую гимназию Кауль окончил с золотой медалью, затем поступил на историко-филологический факультет Московского университета, из которого выпустился перед самой войной – в 1913 году, после чего и приехал в Тулу. Преподавал историю в частной женской гимназии Боровиковой на улице Жуковского, а осенью 1914-го перешел в частную гимназию Перова – самое либеральное учебное заведение в городе.

О том, каким был Кауль в то, еще мирное время и что его занимало, весьма наглядно говорит тема лекции, которую он прочитал в декабре 1915 года в зале гимназии Перова: «Зовы древней Эллады». Программа лекции была такова: сумерки новоевропейской культуры: страх жизни, пессимизм, декаданс. Общечеловеческое значение древнегреческого культурного типа. Афинское общество второй половины 5 века до Рождества Христова. Общегреческий и специально афинский культурный тип. Оптимизм и воля к жизни. Влияние природы и ее одухотворенность в греческом миропонимании. Вопрос о греческом пессимизме. Своеобразие этого пессимизма: идея протеста против рока. Гармония в греческом духовном складе. Саффо, софисты, Сократ и раскол в греческой интеллигенции. Ну и так далее. Как же далеко это все от той революционной бури, которая грянула уже через два года.

Кауль, по рассказам учеников, был одним из самых любимых педагогов. Наверное, действительно угадывались в нем тогда обаяние и энергетика, умение убеждать, как теперь сказали бы харизма, позволившие уже скоро в кратчайшие сроки вознестись на самую вершину власти в губернии.

А ведь до поры до времени в революционном движении Александр Иосифович совсем не был замечен. Но уже 3 марта 1917 года, когда до Тулы дошла весть о событиях в Петрограде, Кауль становится членом только что образовавшегося Тульского Совета рабочих депутатов. По его собственным воспоминаниям помог случай.

– Встречаю рабочего, которого хорошо знаю теперь – Демидова Михаила Пахомовича. Он здоровается со мной и говорит: вы мне очень нужны. Меня выбрали председателем культурно-просветительной комиссии совета, приходите ко мне работать. И я тут же дал согласие. С того дня в школе больше не появился. Мое первое выступление было в тот самый день в цирке. В цирке тогда были главные выступления. И так и пошло – в цирке, в кремлевском саду, в городском парке.

25 марта он уже в комитете объединенной организации РСДРП, один из самых видных деятелей новой власти, пишет статьи в газету социал-демократов. Нет времени отдыхать. «Надо действовать», – как любил повторять его товарищ Каминский.

Тем более, что ситуация очень сложная. Ленин объявлен вне закона, на митингах большевикам не давали говорить, стаскивали с трибун, избивали. Правда, однопартийцы Кауля еще не представляются в городе реальной силой. «Можно за Тулу быть спокойным. Здесь такое множество организованных рабочих, которые, конечно, не допустят погрома. Да и кроме того слишком ничтожно здесь влияние большевиков, чтобы они могли что-нибудь сделать», – констатировала «Тульская молва» 21 октября 1917 года, сообщая об охвативших город слухах, что местные большевики 20 октября готовы устроить вооруженное выступление.

Тула была раскалена. По городу действительно ходили различные слухи – один ужасней другого. Да и чем еще заниматься в тягостном простаивании в очереди рядом с булочными и пекарнями, которое длилось сутками. По ночам, чтобы согреться, люди разбивали киоски и жгли костры, коротая время за неспешной беседой.

Если в предыдущих составах Совета рабочих и солдатских депутатов большевики жались в одном секторе, наблюдая за успехами эсеров и меньшевиков, то в третьем Совете они занимали уже практически всю левую сторону в зале, почти сравнялись по популярности с эсерами, хотя еще и уступали им. Зато председателем совета становится Кауль. За него проголосовали меньшевики, не желая пускать на место председателя совета эсера Восленского. Интересно, что очень скоро, в декабре, при голосовании за советскую власть, союзниками большевиков уже выступят левые эсеры, формально к тому моменту вышедшие из тульской организации социал-революционеров.