Тульские губернаторы: как Жаворонков искал бойцам валенки

Во время Великой Отечественной войны с октября 1941 г. первый секретарь обкома ВКП(б) Василий Жаворонков стал и председателем Тульского городского комитета обороны. Именно большая подготовительная работа, в которой участвовало все население города, помогло отстоять Тулу.

Согласно постановлению комитета обороны на строительство оборонных сооружений – противотанковые рвы, минные поля, уличные баррикады, ежи и надолбы против танков, было мобилизовано все трудоспособное население от школьников до пенсионеров, включая эвакуированных и беженцев с окрестных городов и деревень. Работали даже целыми семьями, а три четверти строителей составляли женщины.

Как вспоминает А. П. Малыгин (в то время секретарь Центрального райкома ВКП(б) Тулы), «далеко не все участники строительства имели опыт земляных работ, не хватало инструментов, грязь прилипала к ногам, к колесам тачек, на которых возили землю, утяжеляла лопаты. Это были чудо-женщины. Рядом с пожилыми работали совсем юные девушки. Стоя по пояс в воде, они высоко поднимали лопаты, чтобы выбросить ее наверх, выбивались из сил, но продолжали копать».

Поддерживать порядок и дисциплину пришлось по самым разным направлениям. Так, в сентябре 1941 года райком партии наказал руководителей служб железнодорожного узла за то, что они не провели подготовительной работы для установки зенитных орудий по охране железнодорожного моста. Те немедленно пожаловались на самоуправство в обком партии, откуда даже стали давить авторитетом обкома, требуя пересмотра решения. Об этом стало известно Жаворонкову, и он категорически объявил для всех: пересмотра решений не будет.

Из воспоминаний Жаворонкова:

«3 октября 1941 года немцы без единого выстрела взяли Орел. От Орла до Тулы 180 км. Если танки Гудериана за один день смогли расколоть фронт на глубину до 60 км и занять областной центр, где находился штаб Орловского военного округа, то через день-два они устремятся прямо на Тулу. В Туле все оборонные заводы работают на полную мощность, а между Орлом и Тулой (по нашему тогдашнему представлению) никаких войсковых частей нет. И в Туле самой, кроме полка НКВД, охраняющего оборонные заводы, истребительных батальонов по районам из рабочих и служащих, 732-го зенитно-артиллерийского полка, который прикрывал Тулу от воздушного противника,— ничего нет. Так что, туляки, готовьтесь к бою!

Тульские обком и горком ВКП(б) вместе с командующим Московским военным округом П. А. Артемьевым, который оказался в ту ночь в Туле, приняли самые крутые меры: по боевой тревоге подняли всех курсантов оружейно-технического училища, 400 бойцов НКВД, несших охрану заводов, истребительные батальоны (всего 5 500 человек) и к 9 часам утра отправили по железной дороге эшелонами в распоряжение Лелюшенко под Мценск, так как знали: сил у него не так много. Курсанты, бойцы НКВД и истребительных батальонов были вооружены винтовками, гранатами, бутылками с горючей жидкостью и имели небольшое количество пулеметов. С этого дня (4 октября) и надо исчислять начало обороны Тулы — с дней первых боев на дальних подступах под Мценском, где 5 500 туляков, поддерживая бригаду Катукова, пятый воздушно-десантный и 34-й пограничный полк, который нес охрану тыла Брянского фронта, вступили в бой с гитлеровцами, нацеленными на Тулу.

Днем позже, когда противник вышел к Лихвину, туда были выдвинуты сводный батальон Тульского полка НКВД, сводный истребительный отряд под командованием капитана А. П. Горшкова, там же сражался и сводный отряд истребительных батальонов шахтеров и шахтостроителей под командованием Г. А. Агеева».

23 октября городской комитет обороны принял решение о формировании из истребительных батальонов Тульского рабочего полка в составе 1 500 человек. Командиром полка был утвержден капитан А. П. Горшков, комиссаром Г. А. Агеев. Постановлением городского комитета обороны от 25 октября в Туле было введено осадное положение с установлением соответствующего режима.

«В процессе подготовки плана обороны и строительства оборонительных рубежей мы думали, как лучше нам организовать оборону нашего города, и, не колеблясь, твердо решили, что оборону необходимо организовать ближнюю. Противник пока многократно превосходит нас и в живой силе, и в технике. У стен города надо построить рубежи обороны, так как мы не имеем такого количества войск, чтобы вести бой в 3–4 км от города, в полевых условиях. Удаление обороны от города позволило бы противнику окружить нас и разбить, а самому ворваться в город. Весь последующий ход боев подтвердил правильность наших задумок. Г. К. Жуков, беседуя со мной в 1966 году, подчеркнул, что это было единственно верное решение», – вспоминал Жаворонков.

Из подготовленного В. Г. Жаворонковым к публикации:

«Хочу привести, на мой взгляд, интересный факт, имевший место в той суровой обстановке. За порядок в городе отвечал военный комендант А. К. Мельников — член городского комитета обороны. В один из дней, 3-го или 4-го ноября, он приходит в комитет и докладывает мне:

— Комендатурой задержано 250 дезертиров.

— С оружием? — спрашиваю.

— С оружием.

— Хорошо,— сказал я.

— Как хорошо?! — удивился Мельников.— Их надо судить, их в трибунал.

— Не надо,— говорю.— Их нельзя считать дезертирами. Командиры у них погибли, но бегут они куда — ведь не к противнику, а к нам, к Советской власти. Ты сам с ними беседовал? Нет. Ну так вот, сделай так: пойди к ним, сам побеседуй с ними. Назначьте командиров, сводите в баню, у кого нет белья, дайте белье. Обувь износилась совсем у кого, замените. Постригите их, накормите, пусть как следует выспятся, и направьте в одну из воинских частей на рубеж обороны, и пусть немцев бьют. Тулу защищают, а убегать не думают.

Мельников так и сделал, а через неделю проверил и доложил, что эти солдаты замечательно дерутся: — Бывшие дезертиры сражаются отлично, стойко…

— А ты хотел их в трибунал,— заметил я.— Больше значит помочь людям обрести веру в свою силу».

В. Г. Жаворонков вспоминает еще один эпизод.

«Подкатывает на грузовике один командир с бойцами к проходной оборонного завода. Его останавливают рабочие.

— В чем дело?! — возмущается он.— Я командир части, мне нужны патроны, пулеметы.

Отступая через города и села, он уже привык к такому порядку — приехал, взял и уехал. А здесь ему ответили:

— Получите и патроны, и нужное оружие, только принесите разрешения. У нас в Туле Советская власть, есть обком, горком, городской комитет обороны».

Василий Жаворонков был исключительно требовательным к себе и подчиненным. Его считали образцом моральной чистоты и трезвости, скромности. Терпеть не мог людей, которые нарушали нормы, правила поведения. Жаворонков много требовал от своих подчиненных, и в то же время всегда поддерживал, когда проявляли инициативу, принимали смелые решения.

Еще один интересный эпизод из того времени вспоминал Т. Ф. Храмайков, в то время бывший секретарь привокзального райкома партии.

«Поздно ночью мы, секретари райкомов партии, как всегда, отчитывались о проделанной работе за день и получили задание на следующий день. Первый секретарь обкома В. Г. Жаворонков выслушав, встал и с горечью заявил: «Я только от зенитчиков. Они стоят крепко на страже города, но настали холода, а они в кожаной обуви. Ноги стынут. Надо срочно достать валенки. К утру хотя бы 100 пар, по 25 пар с района. Подумайте, товарищи секретари, проявите инициативу, а к шести часам утра надо валенки доставить в комитет обороны.

Задание было не из легких, если участь что мы его получили в два часа ночи. Разошлись по районам.

Ночевали мы тогда при штабах местной противовоздушной обороны. Придя сюда, я увидел несколько пар валенок, принадлежащих нашему командному и политическому составу. Сделал побудку. Сообщил командирам о положении зенитчиков и задании городского комитета обороны.

Снимаю валенки и предлагаю сделать то же остальным, сказав: «Мы находимся почти весь день в движении, обойдемся и без валенок, а позже сошьем себе бурки из оставшихся в артели фетровых шляп».

Так же поступили и в других районах. К шести утра 100 пар валенок были доставлены в комитет обороны».