Календарь истории. 14 февраля: великая победа Вячеслава Веденина

14 февраля 1972 г. на Олимпийских играх в Саппоро случилось событие, навеки вошедшее в историю мирового спорта. А творцом этого чуда стал тульский гонщик Вячеслав Веденин. На последнем этапе лыжной эстафеты он отыграл у равного себе по силам соперника более минуты!

Это было последнее утро Олимпиады. Все великие лыжные державы выставили на эстафету сильнейшие составы: Норвегия – Оддвара Бро, Пола Тюлдума, Ивара Форму и Йоса Харвикена, Швеция – Томаса Магнуссона, Ларса Ослунда, Ингвара Сандстрёма и Свена Оке Лундбека, СССР – Владимира Воронкова, Юрия Скобова, Федора Симашева и Вячеслава Веденина. Фаворитами считались норвежцы. Вячеслав Веденин в соответствии со своей репутацией непревзойденного тактика и соответствующим прозвищем профессор всегда бежал на последнем этапе. Именно тактическая хитрость и пригодилась ему на этот раз.

Первый этап команды прошли с одинаковой скоростью. У Воронкова было задание тренеров не отстать, и он шел по плану, уступая основным конкурентам лишь две секунды. Скобов попытался сразу нагнать соперников, и после нескольких безуспешных попыток к моменту передачи эстафеты наш лыжник действительно вырвался вперед. И тогда все поверили в близкую победу, потому что судьба эстафеты была в руках самых сильных советских гонщиков – Симашова и Веденина. Но когда с помощью установленных вдоль трассы телекамер болельщики увидели бег Федора Симашова, показалось, что на его лыжах налипло по пуду снега. Ни следа не осталось от той легкости, с которой он за пять дней до этого промчался по 15-километровой дистанции, став серебряным призером Олимпиады. Он и сам после финиша в недоумении лишь разводил руками...

Веденин потом рассказывал: «У Феди на третьем этапе просто нервы не выдержали. Я стою в коридоре для передачи эстафеты и уже все знаю. По радио наши тренеры с дистанции сообщают: на третьем километре Федя проигрывает лидеру 15 секунд; на восьмом – 50 секунд… Ну ясно: меньше минуты не будет. Наши болельщики с трибуны кричат: «Не переживай, Слава, второе место – тоже хорошо». Эта картина до сих пор стоит перед глазами. И такая злость меня взяла.

Признаюсь, что еще когда Федя Симашов шел, начал Харвикена психологически обрабатывать. Когда с пятого километра передали, что разрыв достиг 30 секунд, я к нему подошел и говорю: Все, Эдмунд, поздравляю. Вы – олимпийские чемпионы. Разве отыграешь на десятке тридцать секунд? А тут тренеры по радио передают, что разрыв уже 50 секунд. Я снова Эдмунда поздравил.

Проезжаю мимо него, нарочно делаю ногой проскальзывание, достаю на его глазах голубой «Свикс», зажимаю его между пальцами и делаю вид, что натираю им лыжу. Колчин ко мне подходит: «Ты что тут химичишь?» «Павел Александрович, – говорю, – ¬ вдруг клюнут? А там же все гонщики друг за другом следят, тем более за мной – я же только что тридцатку выиграл.

Еще раз делаю такой же финт, подъезжаю к Эдмунду и говорю: «Солнце пригревает, решил положить голубой «Свикс» – вторым, так вторым. У него нервы не выдержали, он подъезжает к тренеру Грюненгу, и тот, битый волк, как он-то мог на удочку попасться? ¬– достает голубой «Свикс» и кладет Эдмунду с носка до пятки. А «Свикс» на том снегу вообще не работал. Ну, думаю, двадцать секунд мои».

Ни один человек на лыжном стадионе Макоманаи не верил, что удастся отыграть минуту и полторы секунды. Норвежские журналисты уже бросились к телефонам, чтобы заранее продиктовать в газеты победные репортажи. На отметке 4,5 километра остался тренер Привалов, он-то и крикнул Веденину, что тот теперь проигрывает норвежцу 47 секунд.

На пятом километре трасса длинным-длинным серпантином стала наматываться на сопку.

Веденин: «Я понял, что увижу Харвикена. Спину его наверняка буду видеть, а вот чтобы догнать, дистанции может не хватить. Лыжня в подъем меня бросила – прямо в лоб. «Елочкой» карабкаюсь, и след норвежца читаю, рубчики его лыж на снегу. Ага, на один мой шаг он два своих делает. Канадские болельщики кричат мне сверху: «Минус тридцать семь». Значит, почти половину я уже отыграл. Умом чувствую: больно рукам, а должно быть больно в груди, но желание догнать соперника, вырвать у него победу – оно сильнее всего. На восьмом километре стояли наши туристы. «Минус 14», – закричали они на весь лес".

И тут он увидел своего соперника: Харвикен был на вершине подъема, а Веденин в самом его начале. Норвежец, поспешно отталкиваясь палками, пошел на спуск, но вначале он обернулся… За его спиной, совсем близко, шел лыжник в белой форме с упрямым наклоном головы. А Веденин всегда выступал во всем белом: белая шапочка, белые гетры, белый комбинезон, белые ботинки.

За один километр 200 метров до финиша Веденин поравнялся с лидером. На трибунах стадиона зрители не поверили своим глазам, когда первым на лыжне, выходящей из леса, показался спортсмен в белой форме. Веденин все-таки сумел обойти Харвикена! Его натиск был таким стремительным, что норвежец уступил лыжню.

Так команда СССР в эстафете стала олимпийским чемпионом.

Веденин: «Я покосился на него, вижу, что Харвикену тоже несладко. Какая-то черная маска у него вместо лица. Обогнал норвежца. Метров четыреста он еще держался, его лыжи по моим щелкали, а потом отстал. Как я финишировал – почти не помню. Черту пересек, и все – темнота».

Было ощущение, которого не передать словами – того, что я любил эту страну, я любил свою родину. Я любил ее, знал, что за мной – огромное государство, от Камчатки до Прибалтики, – признавался потом Вячеслав Петрович Веденин.