«Ковал роман, как дамасский клинок». Александр ЛАПИН — о своём новом масштабном произведении — романе «Крымский мост»

В эти дни исполняется пять лет с момента присоединения Крыма к России. Накануне важной для всей страны даты автор известной эпопеи «Русский крест» завершил работу над новым романом «Крымский мост», который скоро выйдет в издательстве «Вече». И сегодня мы говорим с ним не только о литературе, но и о философии, политике, мистике… И конечно, о человеческих отношениях: какая хорошая книга без любви?

— Александр Алексеевич, вы позиционируете свой роман как путешествие во времени, пространстве и в самом себе. Начнём со времени. Какие у вас с ним отношения?

— Мы тысячами нитей связаны с прошлым. Когда ты молод — у тебя всё в будущем. Пребываешь в мечтах. А вот с возрастом вдруг обнаруживаешь, что твои планы не распространяются дальше чем на год-два. С другой стороны, больше начинаешь вспоминать... Ещё интересно: то, что когда-то рассказывали родители или дедушки-бабушки, всплывает в памяти как твоё собственное. Как будто ты это пережил. А ещё я ловлю себя на том, что во многом мой язык — какие-то обороты, пословицы, поговорки — это всё от матери, от отца.

То есть жизнь наша начинается не с чистого листа, идя по ней, опираемся мы не только на собственный опыт. Это и опыт предков, и генетический опыт народа, и на подсознательном уровне опыт нашей души. И душа эта может быть либо старой, либо молодой. Смотришь — девочке пять лет, а она уже мыслит как женщина. Или брутальный мужчина внутренне так и остаётся навсегда наивным ребёнком... То есть человек — это производная во времени и пространстве. А не просто конструкция из клеток, которая появилась неизвестно почему и так же случайно исчезнет, растворится без следа. Если каждый покопается в самом себе, найдёт много такого, что привнесено в него из давних-давних времён.

То же самое происходит с обществом. Не зря говорят: история движется по спирали. И всё повторяется, только на следующем витке развития. Сам я представляю время как часовой круг: стрелка пошла вниз — к лету, вверх — к зиме. А личные отношения с ним у меня, наверное, не оригинальны. Тебе всегда кажется: впереди ещё ого-го. А потом вдруг обнаруживаешь, что всё уже в прошлом. Но понятие времени не чисто физическое или даже философское. Оно во многом определяется количеством событий, впечатлений, эмоций, то есть интенсивностью жизни. Если ты выстраиваешь её правильно, время можно подчинить себе, растянуть.

 

— Время у вас в романе движется не только в одном направлении. Герой пытается отыскать свою юношескую любовь. Параллельно разбирается в истории масонства. Попадает в водоворот современности — становится участником событий Крымской весны. Вы намеренно смешиваете разные пласты?

— Конечно. Но не бездумно микширую, а сначала раскладываю все элементы сюжета по полочкам так, чтобы служили они общему замыслу, работали на основную идею. Этот роман я ковал, как дамасский клинок. Взял и вставил в него семь пластов: любовный, философский, мистический, исторический… Как семь стальных полос, которые сваривают оружейные мастера, чтобы получить знаменитую крепчайшую сталь.

— Если в прошлых романах вы показывали типичных персонажей, то здесь герой — кармическое перерождение очень статусного человека. И получается, он совсем не типичный. Почему возникло такое решение?

— Потому что задача этого романа — показать движение души. В конечном счёте он не о том, как и какие события разворачивались в Крыму. Или как живёт человек бизнеса. Главное — при каких условиях в человеке происходят качественные изменения. Как герой поднимается на новую ступень духовного развития.

И здесь уже кармическая ситуация: человек идёт по второму, третьему, сотому кругу, пока не наработает определённое качество, которое ему нужно для движения вверх.

 

— То есть вы верите в переселение души?

— Не верю, а знаю, что оно существует. Поэтому и в романе не может быть развития характера без учёта наработок героя в прошлых жизнях. И я использую этот приём, раскрывая его предыдущие воплощения. Был великий человек, на которого все возлагали огромные надежды. А он в итоге от этой ответственности ушёл. И теперь, в новой жизни, снова поставлен в то же положение. Как он поступит теперь?

 

— Вы настаиваете на том, что писатель должен побывать в тех местах, которые описывает. Чтобы, как вы образно говорите, возник «эффект заземления». Удалось ли вам это сделать при работе над нынешней книгой?

— Везде побывал. И не по одному разу. Почему? Иногда приезжаешь в какое-то место, овеянное легендами. И сначала не видишь деталей. Ты полон ощущений. Удивления. Или благодати, как, например, герои моего романа «Русский крест» во время поездки по святым местам. А потом второй раз приехал, третий. И уже смотришь другими глазами. Это привычное место, где ты всё знаешь. И тогда начинаешь подмечать нужные подробности, а не только свои эмоции.

 

— Центральный персонаж «Крымского моста» по своим убеждениям масон. Но по ходу книги он начинает сомневаться в идеалах братства. А в чём приходилось разочароваться вам самому?

— В молодости был увлечён коммунистическими идеями, но быстро к ним охладел. А сегодня я в какой-то степени разочарован в идеях русского национализма. Жизнь интересно устроена. То, что ты отвергаешь, со временем сам же начинаешь проповедовать, и наоборот... Когда я работал в Казахстане, их националистов называл нациками и ненавидел. Потом вернулся в Россию, обнаружил, что здесь никакого национального чувства нет, и сам воспылал им, видя, в каком состоянии находится наш народ. Но сегодня понимаю, что национальная идея — это движущая сила для культурных людей. А когда теория опускается в низы, в толпу, она обретает совсем другие черты.

Бывает, говоришь с таким субъектом про патриотизм, русскую духовность, а кончается чем? Он всё впитал на своём уровне и только талдычит привычное: «Спасай Россию!»

Яркий пример сегодня — Украина. Есть стремление сохранить (или создать) свою идентичность. Но националисты так давят, что власть начинает поддерживать абсолютно неадекватные лозунги или возводить в герои фигуры, от которых волосы дыбом встают.

 

— Вы считаете Крым душой России: оттуда с принятием христианства протянулась наша связь с Византией и Римом и там зарождались основы нашей духовности. Вновь воссоединившись, что мы получили?

— Мы получили мечту. После нахождения в составе Украины полуостров в ужасном состоянии. 25 лет никто ничего не вкладывал — только высасывали. Но думаю, Крым станет другим. Особенно с появлением моста, железной дороги... Не может такой кусок земли находиться в подобном положении. Уникальный климат, море, прекрасная природа… Не зря же там черпали вдохновение наши писатели, поэты, художники. Не зря туда стремились за здоровьем, отдохновением, просто хорошим настроением и стар и млад, и богатые и бедные. Это всегда была земля-мечта. Естественно, сейчас куча проблем. Из-за объявленного бойкота, толком не работающей банковской системы. И денег никто не вкладывает — ни Запад, ни Восток. Боятся попасть под санкции. Но рано или поздно — когда всё успокоится — Крым воспрянет и засияет снова во всём своём великолепии. Не зря его когда-то называли бриллиантом в короне Российской империи.

 

— Какие выводы можно сделать через пять лет после Крымской весны?

— Основной вывод в том, что мы как народ можем в какой-то момент объединиться. И для тех, кто не верил, что русские на такое ещё способны, это стало серьёзным уроком. Если какая-то мысль овладевает людьми и они действуют в едином порыве, всё становится возможным.

 

Беседовал Максим ГОРОХОВ («Литературная газета» от 13 марта).

 

Справка

Александр Лапин — русский писатель и публицист. Литературным творчеством занимается с конца 70х, ряд его книг издан за рубежом. Лауреат премии Правительства РФ в области СМИ, Национальной премии «Лучшие книги и издательства», Международной премии имени В. Пикуля.