В гостях у Михаила Шолохова: писатель Александр Лапин проехался по шолоховским местам

Станица Вешенская встретила нас тишиной своих улочек. Хорошей для начала ноября погодой. И радушием сотрудников гостиницы, расположенной прямо на берегу Дона. Буквально в ста метрах справа — знаменитый памятник Григорию и Аксинье. (По вечерам здесь собирается местная молодежь.) И почти в ста годах позади — трагические события, в которых мне захотелось подробнее разобраться, работая над новым романом.
Одна из его линий переплетается с историей Мелехова. И отчасти ее продолжает. А потому потребовалось приехать в Ростовскую область, чтобы своими глазами увидеть эти места. Пообщаться с людьми. «Заземлиться». Так я называю процесс непосредственного соприкосновения с фактурой.

Что мы увидели?

Жизнь на верхнем Дону, похоже, не очень. Дороги так себе. Причём со стороны властей контроль идет не за движением, а за денежным потоком: и гаишники снова вылезли, и радаров понатыкали где попало.

Крыши у домов старые — из видавшего виды шифера. А это первый показатель бедности селян. Такая кровля наверняка уже подтекает, а заменить ее на железную денег нет.
Полей мало, земля неплодородная. Не то что ниже по течению. Как и в те годы, когда местное казачество разделилось на белое и красное, в том числе по социальному признаку: у одних было что отнять, у других — желание поделить.

Сам Шолохов как бренд представлен плохо. Настоящего заработка на мировой известности нет. Потому что, видимо, нет хозяина. Вот у Льва Толстого нашелся активный внук и вместе с другими родственниками превратил его усадьбу в Ясной Поляне в бизнес-проект. А что здесь? Пара фестивалей районного масштаба. Музей-заповедник с выставочным центром, старым домом писателя, его новой усадьбой и другими историческими объектами. Но размаха в привлечении посетителей не чувствуется. Научились только бахилы выдавать, чтобы не мыть за посетителями полы. А в сувенирном магазине неподалеку — китайские поделки по русским мотивам да магнитики. Папахи — и те не донские, а кубанские. Что знающий человек здесь может купить?

Можно было бы и водочку «Шолохов» выпустить. И ружейную марку организовать: охоту с рыбалкой писатель тоже очень уважал. Гостям в его доме показывают коллекцию оружия и рассказывают, как он частенько вместе с женой отправлялся за пернатыми трофеями.
Кстати, бывший директор музея-заповедника — внук Шолохова — ныне депутат Госдумы. Кандидат биологических наук. Видно, человек ученый, но к бизнесу не очень. Как и остальные потомки.

Впрочем, сам Михаил Александрович тоже жил скромно. И тут для меня развеялся первый миф: что был он миллионером, имел личный самолет и прочие роскошества.

Где золото-брильянты?

Такой вопрос первым делом приходит на ум после посещения усадьбы в Вешенской. Да, дом большой. Шолохов построил его, после войны получив деньги от государства: писателям выдали по 300 тысяч казенных рублей на дачи в Подмосковье, а он выбрал родные места. Да еще и ссуду взял, которую потом долго отдавал.

Но саму обстановку я бы назвал музеем советского быта. Мебель и прочее убранство совершенно типовые. Да, есть три стола в разных комнатах: за одним он принимал ходоков в качестве депутата Верховного Совета, за другим писал короткие произведения и статьи, за третьим заканчивал «Поднятую целину» и «Они сражались за Родину». Но тут же рядом скромная кровать — видимо, периодически отдыхал. А рядом крохотная спальня, в которой три ночи провели Хрущев с женой, когда гостили у знаменитого соотечественника.
Да, имеется гостиная, где родители, четверо детей и домработница собирались за обедами. Зал для встречи многочисленных делегаций. Но как-то все по-домашнему. Не тянет на размах живого классика, изданного громадными тиражами не только на родине, но и за рубежом.
В гараже четыре машины — тоже в основном дареные. Не «Мерседесы», а «Волга», «Победа», еще один ГАЗ и УАЗ.

Где же деньги за книги? Как выяснилось, доходов всемирно известного писателя хватало лишь на поддержание быта, семейные поездки за границу да на выплаты ссуды государству, которое, похоже, гонорарами от переизданий не баловало. Раз получил — и свободен. Премии писатель по большей части раздал на благие дела: Сталинскую — на военные нужды, Ленинскую и частично Нобелевскую — на строительство школ.

Вот вам и миллионер. Да к тому же в последние пару десятилетий отошедший от активной писательской работы. С начала 1960-х литературным трудом он практически не зарабатывал. Плюс, как мы знаем (в музее об этом не рассказывают), распространенная русская болезнь, связанная с алкоголем. Куда ж без нее.

Какие еще открытия нас ждали?

Социальное расслоение на Дону сохранилось. После посещения музеев мы встретились с представителями нового казачества. Оказывается, успешно вести хозяйство не получается. Нужна техника, большие вложения. С организационной точки зрения здешние казаки — простые общественники. Никакой поддержки не имеют. В отличие от реестровых — внесенных в Государственный реестр казачьих обществ. Тем вроде бы что-то даже приплачивают в зависимости от должности.

Но в целом станичники - в подвешенном положении. Это раньше казаки представляли собой определенный слой: одни называют его сословием, другие — субэтносом, а третьи — и вовсе отдельным народом (с чем я все-таки не согласен — как и сам Шолохов). Налогов не платили. Вели свое хозяйство. Взамен служили царю и Отечеству — обороняли рубежи: недаром станицы строились линиями вдоль пограничных рек.

А после революции этот суб­этнос практически был сведен на нет. Сегодня у него нет ни экономической, ни политической, ни военной базы. Хотя в России вроде бы обещали набрать пару казачьих дивизий. Еще где-то по договоренности с местными властями казаки участвуют в охране общественного порядка. Например, есть такой полк в Краснодарском крае. На федеральном уровне действует Совет при Президенте по делам казачества. Но фактически проблемы не решаются.

Мало того, сегодня по-прежнему существует внутренний раскол. Есть представители разных течений — условно назовем их «белыми» и «красными»…

Александр ЛАПИН, писатель. (Продолжение следует.)